Говорят, ярче всего человеку в память врезается увиденное в раннем детстве. У сестер Екатерины Яковлевны Коваленко и Любови Яковлевны Рябченко (на снимке), жительниц д. Олешковка, оно было, к сожалению, безрадостным, наполненным трагическими событиями Великой Отечественной войны. Кругом гремели взрывы, фашисты зверски убивали мирное население, не щадя ни детей, ни немощных стариков. Екатерина Яковлевна, старшая из сестер, помнит не все, многое ей рассказывала мать. Ведь маленькой девчушке тогда было всего два года. Но некоторые эпизоды все-таки врезались в память, особенно последние годы войны. 
В 1941 году, когда фашисты лютовали в родной деревне Синск, сжигали дома, всех мирных жителей под дулами автоматов гнали в Лоев. Среди этих людей была и семья Воробей — четыре родных сестры, у одной из которых, Ульяны, на руках были две маленькие дочери (двухлетняя Катюша и крошечная Люба, которой исполнилось всего 6 недель). Вторая из сестер, Зинаида, шла с годовалым сыном. Когда подошли к Щитцам, младшие сестры решили бежать, но позвали с собой только Зину.
— Бежим с нами, у тебя только один ребенок, у нас есть шанс скрыться.
— А как же Ульяна? — расплакалась Зина.
— А куда ей с двумя маленькими детьми на руках? Поймают. А может, Уленька, задуши меньшую, а с Катькой беги…
— Да как можно было такое сказать — убить собственного ребенка? — и сейчас со слезами на глазах рассказывала Екатерина Яковлевна. Расплакавшись, мама только сильнее прижала к груди Любочку, прошептав: «Будь что будет. Мы же не звери». Зинаида тоже осталась с сестрой.
Из Лоева всех людей привезли в Речицу, а уже там сажали в вагоны и направляли туда, откуда для многих уже не было возврата. Когда доехали до станции Кобрин, взрослых и детей разделили и посадили в отдельные вагоны. Но перепуганные дети подняли такой шум и плач, что конвоиры не выдержали.
— Помню, обняв Любу, я все теснее жалась к стене — чтобы не задушили, — вспоминает Екатерина Яковлевна. — Потом поезд остановили, матерей пустили к детям.
Так они попали в Германию. «Невозможно передать словами все те издевательства, что творили над узниками фашистские изверги», — говорила Екатерина Яковлевна. До сих пор она помнит избитую до крови немцами мать, которая отказывалась оставить ослабевших от голода дочерей и идти на работу. Взрослым приходилось трудиться на самых разных сельскохозяйственных работах, откуда детям приносили то морковину, то картошину. Те, у кого не было своих детей, подкармливали чужих. Нужно было выживать. Люба очень долго из-за рахита не ходила, приходилось Екатерине, тогда уже 5-летней девчушке, все время носить ее на руках, ухаживать за ней, пока мать работала.
— А однажды, когда немцы почувствовали близкое освобождение оставшихся в живых узников, — вспоминает Екатерина Яковлевна, — они и вообще озверели. Пока взрослые были в поле, они согнали всех детей в сарай и подожгли. Спас нас тогда 70-летний немощный старик, который также был пригнан вместе со всеми в Германию из родной деревни, но был так слаб, что его не гоняли на работу. Он стал выбивать окна. Дети, которые посильнее и попроворнее, попытались вылезать через них, но путь к свободе им отрезала автоматная очередь. Как ниточки, они повисали в оконных проемах. Мне с Любой на руках деваться было некуда. До сих пор в память об этом страшном дне на спине у меня остались ожоги. В конце концов старик смог выбраться на улицу и открыл ворота. Ребятишки побежали, мы тоже — Люба у меня на руках, двоюродный братик за юбку схватился. Отбежав от сарая, чудом мы успели скрыться в окопе. А кругом гремели выстрелы, слышались раздирающие душу крики и плач детей. В это время взрослые, которые работали в поле, увидели дым и почувствовали беду. Убив лопатами часовых, они бежали к сараю. Мама тогда была ранена в ногу, но, не чувствуя боли, ползла к баракам — она искала нас. Зина добежала до сарая первой. «Ульяна, все детки убиты», — ломала она в горе руки. Но мы отозвались из окопа…
Знать, уготовано было судьбой и Богом Екатерине и ее сестре Любе остаться в живых.
— После освобождения на Лоевщину мы вернулись не сразу, — продолжает рассказывать Екатерина Яковлевна. — Зина тогда заболела тифом и лежала в больнице, а на маме было трое детей. С ними на руках и возвращалась домой. Родная деревня была сожжена дотла, пришлось ютиться в Олешковке, у родственников, тем более вскоре мама тоже попала в больницу (нога после ранения стала гноиться) и провела там целых полтора года, перенесла три операции. Но это еще не все беды, которые пришлось перенести семье. Злую шутку сыграло с этими людьми лекарство, хина, которое давали всем от малярии. Спустя некоторое время после его приема Екатерина потеряла слух, а Любовь ослепла. Достав рыбий жир, мать еле-еле выходила младшую, которая только в семь лет начала ходить. Чтобы вернуть слух и зрение, обеим девочкам пришлось перенести не одну операцию. И все же Любовь Яковлевна так и осталась инвалидом на всю жизнь.
Таким было детство этих двух уже пожилых женщин. Своего отца они совсем не помнят, он погиб на фронте. А мать поднимала дочерей одна.
На послевоенную разруху пришлась и юность. Екатерина и Любовь вышли замуж, построили свои дома. У первой из сестер сейчас три дочери, трое внуков и двое правнуков, которые не забывают своих родителей, часто навещают, помогают по хозяйству. Тем более, старики не любят сидеть сложа руки, держат большое хозяйство, да и огород еще обрабатывают. Любовь Яковлевна живет в одном доме с сыном Андреем, невесткой и их детьми. Три года назад женщина похоронила мужа, но с большой семьей сына ей скучать не приходится. Кроме этого у Любови Яковлевны есть еще две дочери: одна живет в Лоеве, вторая — в Димамерках. Да и на внуков она очень богата — десятерых уже дождалась.
…Минули десятилетия после окончания одной из самых кровопролитных войн ушедшего века, а страдания людей, картины ужасов и зверств фашистов, запечатленные в детской памяти Екатерины, до сих пор болью отзываются в ее сердце. И сейчас, спустя почти 65 лет, она не может сдержать слез, вспоминая свое детство. Слушая ее, казалось, что говорила не она — говорила ее память, ее сердце. Часто подносила платок к глазам и младшая сестра. Она не помнит тех ужасных дней, но знает, какие трудности пришлось пережить ее семье, какие человеческие страдания довелось увидеть за годы войны.
Но, несмотря ни на что, эти люди, чье детство опалено войной, продолжают жить, трудиться на родной земле, воспитывать внуков и правнуков. А еще в доме Екатерины Яковлевны много вышитых, вытканных работ. «В молодости любила заниматься рукоделием, — говорит женщина. — Каждую свободную минутку проводила с иголкой и ниткой. Не могу уже и назвать сколько салфеток, скатертей, рушников вышила за все годы. Многое подарила детям, родственникам. К тому же ткать, вязать и шить любила наша мама и нас приучила».
Говорят, время залечивает раны, вычеркивает из жизни воспоминания о прошлом. Оказывается, нет. Такое забыть нельзя. Ибо простая жизненная мудрость свидетельствует: кто забывает прошлое, тому оно стреляет в спину.
Текст и фото Аллы Голик.
