«Война черной печатью осталась в сердцах всех, кто прошел полями сражений и выжил, кто ковал Победу в тылу врага, всех взрослых и детей. Хотя в те годы мы взрослели очень быстро…», — вспоминает страшное лихолетье Дарья Александровна Кулага (на снимке).
А нам, живущим в ХХI веке, трудно даже представить, через что пришлось пройти мальчишкам и девчонкам в суровые сороковые: голод, холод, издевательства, смерть, потери. Но тем не менее, даже вырастая в таких условиях, они остались добродушными, искренними, всегда готовыми помочь другим в трудную минуту. Росла лишь ненависть к фашизму. Будучи совсем маленькими, они хорошо осознавали цену своей свободы и независимости, научились ценить и уважать отзывчивость и доброту людей. И, несмотря ни на что, выросли достойными людьми.
Детство Дарьи закончилось в мае 1941 года,
…когда отца забрали на военные сборы на 45 дней. Он так и не узнал, что через несколько дней на свет появится пятый ребенок, долгожданный сынок. Чувствуя напряженную обстановку, он написал единственное письмо, в котором просил жену беречь детей, ведь их придется растить ей самой, потому что над страной нависает ужасная угроза. Позже семья получила короткое письмо: пропал без вести. И такие вести получили многие солдатки в родной деревне Н. Кузнечной. Маленькая Даша росла очень слабеньким ребенком, а на руках матери — кроха-сын, за подол держались еще три дочки. И женщина решила отправить девочку к тёте в Мокрец, что на Брагинщине. Страшно, но все годы оккупации малышка была вдали от своих родных и ничего о них не знала, зато сама хлебнула через край. Когда в деревне появились немцы, Даша в первый же день проявила свой бунтарский характер: не хотела мыть после фашистов котелки и сбежала, спряталась в картофельной ботве. Если бы попалась в тот день разъяренному фашисту с автоматом, он бы точно ее пристрелил. Но тётушка попросила подчиниться, ведь опасность грозила её детям, и девчушка, склонив головку, скребла ненавистную посуду.
Застывшая в сердце боль
До крови избила она свои маленькие ножки, когда фашисты гнали их в сторону Брагина. Тётя ничего не объясняла девочке, а она была благодарна уже за то, что та оставила её рядом. Поэтому и не помнит Дарья Александровна названий деревень, через которые пришлось пройти и проехать. Но ужасную колючую проволоку и длинные серые бараки она до сих пор забыть не может, пересчитывает в памяти каждое брёвнышко и пустые глазницы окон. Несколько дней они находились под дождём и ветром на улице, а в бараках стонали раненые солдаты. Все мамы старались обнять и согреть своих детей, а Дарья находила себе местечко сбоку и засыпала на несколько минут. Порой кушать давали суп с очистками, но чувство голода преследовало постоянно. Многим хотелось пить, только вот воды нигде не было. Правда, за проволокой люди заметили лужу, тогда и предложили они девочке подкопаться под проволокой, пролезть и черпать кружкой. Возможно, родную дочь мать ни за что не пустила бы туда, но девчушка чувствовала, что людям нужна её помощь, поэтому она безоговорочно выполняла миссию поставщика воды. Грязная и мокрая, услышав стоны больных, маленькая патриотка сразу согласилась пролезть в окно, чтобы помочь раненым. Женщины просили узнать, вдруг в этих бараках лежат их родные, а те, изнывая от боли и жажды, просили пить. Даже сейчас, когда прошли десятилетия, она помнит, как солдаты дрожащими руками подносили кружку с грязной водой ко рту, как гладили ее по мокрым волосам. Три дня она доставляла раненым воду. В какой-то момент это заметил часовой, схватил малышку за волосы, с криком «матка, гляди!» оттащил от барака и придавил горло сапогом. Девочка от боли начала терять сознание, но вдруг выскочил красноармеец и оттолкнул фашиста, за что получил пулеметную очередь в грудь. «Несколько солдат расстреляли в тот день, — с болью в голосе произнесла моя собеседница. — Вот поэтому я, наверное, сейчас проживаю их жизни».
Огненный след душевных ран
«Уже тогда я хорошо понимала, что такое «живой щит», — рассказала наша героиня. — Во время отступления, чтобы обеспечить себе безопасность, фашисты прикрывались нами. Местность открытая, вот они и придумали: ставят людей, на подводах и пеших, за ними пару танков, опять люди, снова танки и орудия. Над нами кружились самолеты, но открывать огонь по мирному населению они не решались. Так и пригнали нас в деревню Шарейки возле Припяти. Приютившая нас семья не просто обогрела, но и смогла досыта накормить: картошка в мундирах и огурцы из кадки были лучшим деликатесом за последнее время». Но именно здесь начался кошмар, преследовавший Дарью все годы ее жизни. Она помнит восторг, когда, сидя у окошка со спицами, увидела советских солдат в стороне болота. А потом всё слилось в криках, свисте пуль, снарядов, едком дыме гари и пылающем огне соломенных крыш. Горел посёлок, был страшный бой, а они прятались вдалеке и молились Богу. К утру всё стихло. Но кошмар не прекратился. С рассветом в тишине стали раздаваться дикие вопли женщин, которые шли буквально по трупам. Даша помнит лицо молоденького солдата: глаза смотрели в небо, а нога как-то странно была отброшена в сторону. Девочка подбежала к нему, чтобы поднять с криком «он живой!», но вдруг увидела огромную алую лужу крови. Она оцепенела. А недалеко от сарая в странной позе лежал другой паренёк. Увиденное долго ещё заставляло содрогаться девочку: на груди выжжена звезда, пустые окровавленные глазницы, отрезанные уши, застывшее в страшной гримасе боли лицо… Разве можно такое забыть? Нет! Огненный след остался не только на полях сражений, всё это было и навсегда осталось в её маленьком сердечке.
Вокруг лилась кровь, ночи наполнялись кошмаром, преследовавшим ребенка даже во сне.
Долгая дорога к дому
Люди разбегались в поисках дороги домой. Многие двинулись в сторону Юровичей, ведь оттуда ближе до родной деревни. Три дня казались адом, они ничего не ели, очень хотелось пить, а вода в колодцах была отравлена. Донимал жуткий холод. Заприметив деревню, тётя отправила Дашу попросить воды и немножко хлеба, а сама осталась ждать в лесу. Девочка покорно побрела в деревню. Во дворе она увидела русских солдат, а в открытой горнице на столе — хлеб и сало. В голове закружилось, но в это время вошёл командир. Он накормил гостью гороховым супом. Этот незабываемый вкус она до сих пор помнит. С собой он дал девочке военный котелок супа, хлеба и немножко сала. Счастье переполняло маленькую душу, когда она бежала в лес. А потом с каждым шагом семья приближалась к родным местам: где бойцы подвозили, где пешком преодолевали расстояние. Позади остался Брагин, а в Мокреце их дожидался дом. Правда, в него угодил снаряд, но не разорвался, в крыше только дыра осталась. В торфе и дровах сохранились спрятанные тётей продукты. Так и перебивались, пока не вернулся с фронта дядя. Голодно было в то время, и на семейном совете приняли решение отправить пятнадцатилетнюю Дарью в Брагин нянчить детей в зажиточной семье. Она смотрела малышей днём и ночью, стирала и полоскала в речке белье, убирала в доме. Два года работала за похлебку и кусочек хлеба.
Путёвка в самостоятельную жизнь
Страна отстраивалась, залечивала раны войны. Всё чаще звучали призывы о вербовке молодёжи на работу в другие республики, но хозяйка не хотела отпускать девушку. Однако Даша смогла заработать деньги на фотографии, получить паспорт, без упрёков и сожаления собрать в рваный платок платье, фетровые валенки, старую фуфайку да краюху хлеба и отправиться в дальнюю дорогу в Эстонию. Маленькая, хрупкая, худющая, она казалась тростиночкой, но не боялась никакой работы. Получив первую зарплату, девушка поспешила на почту, чтобы отправить деньги маме. Вернувшись домой через два года, Дарья Александровна увидела, что в одном доме живут 7 человек, мама сильно болеет, все голодают, помогать некому. И вновь по вербовке она уезжает в Сибирь, чтобы поддерживать родных. Тяжело на стройке, но везде и всюду девушка старалась быть первой, выполнять свою работу честно и качественно. И спустя несколько месяцев ей доверили целую бригаду. Там же сыграли комсомольско-молодёжную свадьбу, так как ее муж-кавказец неотступно следовал за ней и быстро покорил чуткое сердце белоруски. Только им руководство стройки организовало шикарное приданое: маленькую комнату в общежитии, железную кровать, две подушки, одеяло, простыню, ведро и новенькую кастрюлю.
Не сгибаясь перед трудностями
Много испытаний пришлось пережить супругам, но мудрая женщина умела любить, прощать, ценить и радоваться жизни. Подрастали два сына, которые каждым словом и поступками просто окрыляли родителей. Но судьба порой преподносит нам страшные сюрпризы: через 24 года муж трагически погиб в аварии. Не в характере Дарьи Александровны покорно смириться и просто ждать перемен. Она привыкла бороться. Чтобы поддержать сыновей, женщина стойко держалась, продолжала работать. Со временем притупилась боль, смешанная с заботой о родных и близких. И сейчас вот уже 40 лет рядом с ней человек, ставший опорой в жизни, помощником в доме, другом и соратником. Они с Петром всего добивались собственными силами, упорством, крепко обосновавшимися на доверии и уважении друг к другу. Прошел ее Пётр вторую войну, правда без пуль и снарядов, чернобыльскую. И вот уже 17 лет он прикован к инвалидной коляске. Да и у Дарьи Александровны здоровье пошатнулось: приходится опираться на трости. Но, несмотря ни на что, они по-прежнему сохраняют в своих сердцах любовь и нежность друг к другу, с трепетом ждут приезда сыновей, боготворят внуков и правнуков. Дарья Александровна с грустью смотрит в окошко: не может она ухаживать за любимыми цветами в палисаднике, но в доме все цветочки ждут ее прикосновения, в комнате чисто и уютно, хотя на стульчике можно увидеть огромное количество лекарств. Только не умеет она жаловаться и роптать: были бы здоровы дети, лишь бы не было войны. «Пусть всё самое страшное останется только в наших воспоминаниях, чтобы детям и внукам это не привиделось даже во сне», — с горечью произнесла женщина, вглядываясь в безоблачную даль…
Впервые за время нашего диалога я не могла с ней согласиться. Невозможно вычеркнуть из истории пережитое ими, детьми войны. Нельзя забыть! Мы обязаны помнить, чтобы подобные трагедии не повторились, чтобы подрастающее поколение знало истинную цену мира, свободы и независимости. И именно такие люди, как Дарья Александровна Кулага, могут быть образцом и примером человечности, доброты, душевности. Совсем скоро ей исполнится 90 лет. Хочется пожелать этому светлому человеку здоровья, неиссякаемой жизненной энергии, терпения, любви и внимания детей, внуков и правнуков. Низкий поклон Вам за стойкость, душевное мужество, умение ценить доброе, дорожить каждым прожитым днем.
Наталья Апанасенко, «ЛК».
Фото автора.
