26 апреля… 30 лет аварии на Чернобыльской АЭС… Этот день не похож на праздник, эта дата скорее заставляет нас в суматохе повседневной жизни остановиться и задуматься…
Чернобыль 1986-го…
… Тысячи людей отправились в эту страшную и таинственную зону. Удивительно, но мир после обнародования информации о случившейся аварии не перевернулся. Все жили, работали, и беда существовала как бы и рядом, но на уровне обывательских слухов. Где-то на юге Беларуси выпал необычный дождь, оставивший белёсые следы на свежих листьях деревьев. Телевизоры показывали вести с полей и репортажи со съездов, а тем временем в стране шла тихая мобилизация. Казалось: обычная командировка. Надо — значит надо.
Позже их назовут
ликвидаторами
…А ведь это самые обычные люди и ничто человеческое им не чуждо. Они живут так же, как и все остальные: любят, растят детей и внуков, ходят на работу, вкушают радости. Единственное, чем их жизнь, быть может, отличается от других, это тягостными воспоминаниями, болью утраты друзей, тревожными снами, а ещё — надеждой и верой в то, что они там были не напрасно…
Иван Васильевич Качан
…с детства привык добиваться всего собственным трудом, не надеясь на чью-то помощь. Отец рано ушел из жизни, оставив пятерых детей. Иван, как старший, помогал матери, взвалив на себя все мужские заботы. После окончания Бывальковской средней школы его призвали в ряды Советской Армии. Вернувшись домой, он понимал, что, работая в колхозе, оказать значительную помощь родным будет трудно, поэтому на семейном совете принимается решение ехать в Киев к тёте. Там юноша устроился проходчиком-шахтером в Киевметрострой. Работа была, конечно, непростой, но теперь он мог близких поддержать и себя обеспечить.
Тягостным являлось расставание с семьёй, но при первой же возможности он стремился в любимую деревню. Тем более всегда выручала ракета, которая курсировавшая из Киева до Лоева.
В апреле 1986-го года
…он с друзьями отправился домой, ведь пасхальные праздники здесь встречают по особому, всей деревней. Ничто не предвещало беды, все отдыхали и радовались ласковому солнышку. 4 мая шахтёру нужно было заступать на смену. Волнение появилось, когда ракета, причалив в Любече, стала на прикол: «Навигация отменяется!» До Киева добирались на попутных, но на работу парень, конечно, успел. На третьей смене 5 мая, поднявшихся с забоя на обед рабочих пригласили на собрание проходчиков, где было зачитано распоряжение о необходимости оказания помощи на месте взрыва в Чернобыле. В бригаде трудился бывший военнослужащий, который сразу отказался от этой командировки. Через несколько дней его уволили. Иван никогда не отрывался от коллектива, поэтому приказ воспринял как должное.
Командировка в Чернобыль
На трех «Уралах» глубокой ночью 6 мая людей привезли на базу отдыха киностудии Довженко в Чернобыле. Во время расселения ужасало то, что повсюду валялись хорошие вещи, продукты питания. Было видно, что люди покидали эти места в спешке. Рядышком находилась деревня, пугающая зловещим воем собак.
Первые три дня в зоне напрягали неопределенностью: отнести, переставить, распаковать. Питание вначале было скудным: перловая каша и чай с хлебом. Мужчины, привыкшие не просто получать деньги, а зарабатывать их, волновались: чем будем кормить семью, что получим? Потом приехали чиновники, объяснили серьёзность ситуации, донесли информацию о радиационном фоне на АЭС. И ликвидаторы делали своё дело с чётким осознанием того, что спасают страну от экологической катастрофы невиданных прежде размеров.
Действительно, основную «радиационную нагрузку» получили те, кто был причастен к подготовке строительства и сооружения цементного саркофага над четвёртым энергоблоком АЭС, который не позволял радиации выходить наружу. Самой трудной была необходимость переломить обычное сознание людей, заставить понять их, что главного врага не видно и не слышно, но он поражает всё. Осложнялась работа и тем, что на объектах нельзя было долго находиться. Считалось, что, получив за 30 дней 25 бэр (биологический эквивалент рентгена), человек должен эвакуироваться из опасной зоны. Лишь годы спустя все узнали, что «норма» в 25 бэр — это предел допустимого облучения за год, а не за месяц, как внушали ликвидаторам.
На станции
10 мая вахтовики впервые увидели станцию. Привезли их туда на бронетранспортере. По дороге 2 раза проходили медосмотр: давление, сердцебиение, уровень радиации и т.д. Каждому выдали по 2 дозиметра и какие-то интересные медикаменты, которых в быту эти люди больше никогда не видели. Перед работой и по окончании — обязательная помывка в бане, полная замена нижнего белья и спецодежды. Инструктаж был коротким и жестким: передвигаться по 2 человека, находиться в зоне видимости, не заходить за щиты, машины — там смертельной является минута нахождения. Не курить! Не снимать ватно-марлевые повязки! Конечно, многие пункты нарушались, поэтому и чувствовался во рту привкус металла, мучила постоянная жажда.
Возле самого реактора
… в те дни видимых разрушений не наблюдалось. Огромное сооружение высотой в трехэтажный дом, казалось, просто насмехалось. Но все работали: разгружали плиты для перекрытия, ровняли траншею к котловану, вывозили грунт, делали все необходимое, чтобы охладить четвертый блок, «одеть» саркофаг, остановить фоновое течение. Работали в три смены по пять часов, замечали, как на ходу падают товарищи, нарушившие условия инструкции и зашедшие в запретные зоны. Видели брошенные пожарные машины, перевернутые краны, как спасатели пытались «реанимировать» автомобили, радиационный фон которых зашкаливал. Казалось: Чернобыль собрал массу людей со всей страны, которые закрыли мир от радиации своими телами.
По возвращении в Киев
…рабочих сразу взяли под контроль в больницах, на медицинских картах появилась красная полоса, после чего всем выдали хорошую зарплату и предложили путевки в санаторий. Иван Васильевич, конечно, от путевки отказался, предпочел встречу с мамой. Именно в это время он познакомился со своей будущей женой.
Мужчина никогда не искал в жизни легких путей, не любил делиться воспоминаниями о работе по ликвидации последствий трагического взрыва, не требовал к себе особого отношения. Работая в ДРСУ-206, мог бы, наверное, получить квартиру по льготной очереди, но сам построил дом, где каждый сантиметр знает прикосновение его рук. Вместе с женой воспитали достойных детей: сын окончил Академию МВД, дочь — университет имени Ф. Скорины. Имея удостоверение ликвидатора, в 50 лет Иван Васильевич оформился на пенсию. Это единственная льгота, которой воспользовался наш герой. Он и сейчас не сидит дома, продолжая свою трудовую деятельность сварщиком на Лоевском КСМ, всегда бодр, подтянут, аккуратен, но медикаменты и рецепты, лежащие на столе, говорят о многом.
***
С ностальгией вспоминает Иван Васильевич советские времена, когда деревья были большими, сердца людей — открытыми, любая беда — решаемой. О чем думает он, возвращаясь с работы, — никому не известно, только вот особая грусть спрятана в его глазах…
Года ведут неумолимый счет:
Век двадцать первый по земле шагает,
Пусть его детям больше повезет
И солнца луч их каждый день встречает.
Наталья Апанасенко, «ЛК».
