Деревня Гдень Брагинского района — маленький клочок Беларуси, треугольником врезавшийся в украинские территории. Местные считали ее центром мира, потому что люди здесь жили добрые, внимательные, чуткие, умеющие говорить на трех языках: русском, белорусском и украинском. Очень любили они леса, простирающиеся на километры, гордились неповторимой красотой Днепра, который каждую весну разливался, словно море.
Казалось: счастье
будет вечным
Любовь Евгеньевна Жорова считала себя счастливой женщиной. Вы только представьте: в 24 года она была уже матерью-героиней, воспитывала 5 детей. Строили с мужем грандиозные планы: поднять детей, рассчитаться с долгами (молодая семья недавно купила новенький дом), обязательно приобрести автомобиль. Любили родную деревушку, которая выглядела сказочным теремком, затерявшимся среди огромного леса, а тот, в свою очередь, и днем и ночью зачарованно смотрелся в водную днепровскую гладь. Красота! Не строили молодожены иллюзий в отношении достатка, хорошо знали, что добиться успеха можно только благодаря труду и упорству. И они много работали, ценя каждую копейку. Вместе доили коров, а муж ещё и слесарем подрабатывал. Дома ухаживали за землей, занимались выращиванием телят, разведением свиней, держали лошадь. Все у них получалось, словно Господь Бог был рядом и благословлял их на мир, спокойствие и удачу. Но…
И смерч пронесся черной тучей
В мае 1986 года малыши ждали маминых куличей и крашеных яиц, чтобы завтра в битки поиграть. Но не удалось. Не получилось! Все рухнуло. И надолго. Ночью в окно настоятельно постучали военные, им невозможно было перечить. Холодные глаза. Потухший взгляд. Короткая фраза «Собирайте вещи на 3 дня. Утром уезжаем». Куда? Зачем? Объяснений не поступало. Словами нельзя передать то, что творилось в душе — это просто надо хотя бы во сне, но пережить. «Белорусы — люди, выросшие на земле и воспитанные ею, — говорит Любовь Евгеньевна. — Я уверена: они поймут мои чувства, закравшиеся в сердце в то утро 4 мая. На улице слышались лай собак, мычание коров, непонятный шум и рёв. Домашний и колхозный скот грузили на машины, многие в панике рыдали, а мамы прижимали к себе детей. Впервые, держа на руках шестимесячную дочь, я поняла: нет ничего дороже и ценнее здоровья наших близких. Жизнь разделилась на две половинки: до и после».
«Путешествие» поневоле
Гденьцев с маленькими детьми посадили в автобус и повезли в неизвестном направлении. Жили в Гомеле в больнице, в санатории, потом «путешествовали» по разным точкам Советского Союза. Обещанные три дня растянулись на долгие годы. Сильнейший стресс перенесли эти люди, когда в Слуцке местные жители обходили их стороной, смотрели как на прокажённых, сразу отправляли в баню, боялись находиться рядом. Через год семья Жоровых переезжает в Барановичи, где они получают хорошую квартиру. А вот мама нашей героини Екатерина Степановна Пузырина, 1935 года рождения, никуда не уезжала, жила в соседней деревне Жары. Узнав о том, что Гдень переживает второе рождение, собрав на скорую руку детей, многодетная мать спешит домой. «Мы не просто ходили по родной земле в тот миг — мы летали. Воздух казался чистейшим кислородным коктейлем. А лес словно ждал нас и указывал на то место, где не прятались, а просились в корзинки грибы и ягоды. Отошла семья от дорожной пыли, людских косых взглядов. Помогало государство, жила надежда. Успели мы построить гараж, ждали очередь на автомобиль. Но в 1991 году объявили новый этап отселения», — украдкой вытирая слезы, произносит женщина. Думая о детях, безропотно едут они сначала в Жары, а потом на Кубань. В этих местах встретили чернобыльцев как родных: обеспечили жильем, питанием, работой.
Переделка — новая пристань
А вот для людей пожилого возраста, живущих в тридцатикилометровой зоне, был предоставлен выбор любой деревни Гомельской области. Е.С. Пузырина, выросшая среди берез и кленов, отказалась от Холмеча, потому что там не то что леса, даже деревьев мало. Они с мужем переехали в Переделку. Природа здесь красивая, пусть не такая, как там, дома, но шум листьев по ночам и пение соловья мысленно уносили их в родные места. Трудно было привыкать к новым местам, незнакомым людям. Женщина работала телятницей, её уважали люди, но одиночество дико рвалось изнутри. И в отчаянии она написала дочери на Кубань, где слёзно просила вернуться в Беларусь, чтобы быть снова вместе. Любовь Евгеньевна не смогла не прислушаться к словам матери, научилась она за эти годы ценить близких людей.
Вновь продают Жоровы нажитое за два года и едут в Переделку. Местные власти с пониманием отнеслись к переселенцам: сразу же им дали дом, приняли на работу. Мебель перевезли из своего дома в Гдени и решили никуда больше не переезжать.
Быстро время пролетело
…Выросли дети, появились внуки. Первые годы постоянно ездили на Брагинщину на Радуницу. Сердце рвалось из груди, когда проходили знакомыми тропами, встречались с односельчанами. С каждым годом здесь появлялось все больше дикой травы, бурьяна, и деревья как-то незаметно постарели. Исчезает родная Гдень, и дома нашей героини уже нет, на его месте пробивается молодая зеленая травка. А им так хочется порой просто зайти, как в далекие 80-е, и подышать тем домашним воздухом, но это невозможно. Даже яблонь не осталось… А вот дом Е.С. Пузырина и сегодня крепко стоит, словно ждет свою хозяйку. Присматривает за ним сосед Шпетный, который остался жить в тех местах. Но ни разу за эти годы ни Любовь Евгеньевна, ни её брат не осмелились подвезти мать к этому месту. Приезжая на кладбище, они старались выбирать дорогу, проходящую подальше от родного гнезда. Тревожатся они за её сердце, волнуются, что не сможет она спокойно встретиться с прошлым, чтобы опять расстаться. Это действительно больно.
***
Смогли ли эти женщины привыкнуть к новым местам — вопрос риторический. Они похоронили здесь сына и внука, первого мужа и зятя, бабушек Матрёну и Пелагею, соседскую бабульку, которая жила с ними в одном доме. На днях ушел из жизни любимый отец и верный муж, хозяин. «Надо терпеть», — с болью в голосе произнесла Екатерина Семеновна. А Любовь Евгеньевна, трепетно обняв маму, мудро сказала: «Такова наша жизнь, изменить в ней уже ничего нельзя. Слава Богу, что выросли дети, радуют внуки. Ради них, для них мы и живем. Горе сплачивает людей, делает их роднее и ближе. Наши родители пережили фашистскую оккупацию, мы — чернобыльское переселение. И сейчас нам остается одно — просить Всевышнего, чтобы беда обошла стороной наших детей, а они были честными, внимательными, добрыми, умеющими ценить и уважать близких».
Наталья Апанасенко, «ЛК».
Фото автора.
