25 лет назад, 2 апреля 1996 года, был подписан договор о Сообществе двух стран. В союзном календаре — это День единения народов Беларуси и России.
Тогда, четверть века назад, практически никто не сомневался в необходимости глубокой интеграции. Почему не все удалось? Что ждет впереди? Каков потенциал Союзного государства? На эти острые вопросы отвечает чрезвычайный и Полномочный посол Беларуси в России, а по совместительству спецпредставитель РБ по вопросам интеграционного сотрудничества в рамках Союзного государства Владимир Семашко.
— Владимир Ильич, что изменилось после подписания Договора?
— Создание Сообщества, как вы знаете, преследовало разные цели: экономические, политические, социальные. Мы из одного гнезда вышли, у нас была и сохранилась общая ментальность, рынок опять же был общим. Была сильная вера в то, что, объединившись, мы все возродим… Лучше всего мой ответ на вопрос, что дала нам интеграция, проиллюстрируют следующие цифры: сегодня минский «Горизонт» — практически единственный телевизионный завод из тех советских тридцати двух, который выжил. И не просто выжил: уже восстановлены объемы производства телевизоров, которые мы имели на самом пике. А недавно завод освоил выпуск СВЧ-печей. В 2020 году произвели 700 тысяч, в этом году планируется произвести 820 тысяч микроволновых печей и около полутора миллионов телевизоров. Все они достойного качества.
— Владимир Ильич, какие можете выделить безусловные достижения нашей интеграции? То, ради чего нам стоило объединиться в Союз.
— Безусловно, то, что были убраны границы между нами. Ведь доходило до абсурда: руководители некоторых областей Беларуси на серьезном совещании реально обсуждали вопрос: а не попроситься ли им в Россию? От полной безысходности! Наличие границы между Беларусью и Россией мешало развитию производства, ведению бизнеса между двумя государствами, ведь любой товар облагался двойной пошлиной. Я уже не говорю о прерванных связях между семьями, близкими родственниками по обе стороны границы. Когда убрали пограничные столбы, все с облегчением вздохнули. Возможность свободного передвижения — людей, товаров, услуг — колоссальная заслуга Союзного государства.
Еще граждане Беларуси и России сегодня имеют фактически равные социальные права: молодой человек может выбирать, в каком вузе — российском или белорусском — он будет учиться. Любой из нас может выбрать, где он хочет работать, жить. Решены вопросы медицинского, пенсионного обслуживания.
У нас принята военная доктрина Союзного государства. Мы проводим согласованную политику на международной арене — каждые два года наши МИДы принимают совместную программу действий. Мы поддерживаем друг друга, выступаем единым фронтом.
Кто бы что ни говорил, но за годы, прошедшие с развала Советского Союза, Беларусь не стоит на месте, она никогда не останавливалась в своем развитии. Мне приходилось в правительстве Беларуси заниматься вопросами промышленности и энергетики (Владимир Семашко с 2001 по 2003 год — министр энергетики Беларуси, затем возглавлял в ранге первого вице-премьера промышленный и топливно-энергетический блок в Правительстве РБ. —Авт.). И я горжусь тем, что за три десятка лет Беларусь более чем в два раза увеличила свою долю в общем объеме мирового промышленного производства. Мы сохранили свои заводы, многие модернизировали. Построили новые — например, девять деревообрабатывающих заводов. Это было крайне непросто.
Будучи на Сахалине, за 11 тысяч километров от Беларуси, обнаружил там магазины с нашей продукцией. Было приятно.
— Господин Посол, а что сегодня белорусы делают лучше нас, россиян? Помимо знаменитой онлайн-игры World of Tanks, в которую играют все наши дети и мужья…
— Провокационный вопрос! Переведу его немного в другую плоскость. Еще со времен СССР у нас было развитое машиностроение. Беларусь ведь была фактически сборочным цехом Советского Союза. 90 процентов тракторов на постсоветском пространстве сегодня — это наш трактор «Беларус». Наши «БелАЗы» вы знаете. Завод провел очень серьезную модернизацию, в результате мы продвинулись с третьего места в мировом рейтинге на второе, опередив крупнейшего мирового производителя горнодобывающей техники — американскую компанию Caterpillar. Наша доля в мировом объеме рынка увеличилась за последние годы с 18 процентов до 30-31 процента. Предприятие рентабельное.
Есть у нас свой Парк высоких технологий. Идея его создания возникла лет 15 назад. Я тогда был первым вице-премьером, и мне пришлось лично заниматься этим проектом. Мы детально изучали опыт создания подобных парков в Индии, Южной Корее, Японии, США. Не все нас понимали, были скептики даже среди очень серьезных людей. Я им тогда объяснил, что через 5-6 лет ПВТ будет зарабатывать для Беларуси больше валюты, чем МАЗ, БелАЗ и МТЗ. Так и получилось. В прошлом году они вышли уже на 2,7 млрд экспортной выручки. Там сегодня работают около 70 тысяч человек.
Но важнее даже не это, а то, что была остановлена «утечка мозгов» из Беларуси. У талантливой молодежи есть возможность себя реализовать в своей стране, жить достойно. Вот и для этого тоже Парк создавался.
А еще Беларусь производит качественные продукты. Я как-то, будучи на Сахалине, с удивлением обнаружил даже там, за 11 тысяч километров от Беларуси, магазины с нашей продукцией. И даже очереди к кассам стояли. Это приятно.
— Если вернуться к союзным отношениям… Какие видите болевые точки?
— Скажу так: мы не до конца сделали то, что намечали. Вы помните, что 8 декабря 1999 года Беларусь и Россия подписали два документа: Договор о создании Союзного государства и Программу, в которой четко были прописаны цели и задачи Союза, наши действия.
Время показало, что Договор хороший, ничего в нем менять не надо. Там записаны такие грандиозные задачи, как создание в перспективе единого наднационального парламента, наднационального правительства, как сегодня, например, имеется в Евросоюзе. Записано, что будет единая валюта, единый эмиссионный центр, будут унифицированы налоговое и таможенное законодательства. И мы от этого не отказываемся.
Но за 20 лет многое изменилось, поэтому оба наших президента в конце 2018 года — накануне двадцатилетия подписания этих документов — пришли к выводу, что нужно провести ревизию Программы, актуализировать ее. Для этого требуется разработать «дорожные карты» по всем основным направлениям интеграции. По сути, нужно создать единую экономическую платформу, которой на сегодня нет.
Вы же знаете, что Беларусь покупает у России газ по цене в два раза выше внутренней российской. Проблема? Конечно, ведь это вопрос равных условий деятельности субъектов хозяйствования.
В Российской Федерации действуют более 60 нормативных актов, так или иначе регулирующих импорт, — это приказы и постановления, которые нас, белорусов, зачастую откровенно дискриминируют при продаже продукции на российский рынок. Какое же это равенство?
Мы — маленькая страна с открытой экономикой. Нам жизненно необходимо экспортировать свою продукцию в объеме не менее 70 процентов от произведенной.
Сейчас идет активная работа над «дорожными картами», результатом которой, после принятия этих карт, станет подписание Межправительственных соглашений практически по всем ключевым направлениям нашей интеграции. На сегодня из 28 «дорожных карт» фактически согласована 21.
Самые сложные вопросы — энергетические, вопросы равного доступа на рынки Союзного государства, единая промышленная и сельскохозяйственная политика. И, естественно, унификация таможенной и налоговой политики.
— Каков Ваш прогноз?
— Думаю, месяц-два — и мы завершим работу по согласованию всех этих «дорожных карт». Затем, надеюсь, на самом высоком уровне будет принято решение рассмотреть все эти документы и в совокупности, пакетом, подписать их. И тогда есть шанс, что к 1 января 2022 года Беларусь и Россия выйдут на единые рынки, в том числе рынки газа, нефти и нефтепродуктов, единый рынок промышленной продукции. Это задача максимум.
— Владимир Ильич, одна из базовых составляющих наших отношений — межрегиональное сотрудничество. Что на этом направлении? Пандемия сильно усложнила всем нам жизнь?
— Невзирая на жесткие карантинные меры, я стараюсь регулярно выезжать в российские регионы. И никогда не езжу один — беру с собой по 10-20 руководителей различных белорусских предприятий, министров… Не гостить едем! Цель визитов — организовать взаимовыгодное сотрудничество. Бывает, договоры сразу подписываем на месте. У нас есть долгосрочные программы сотрудничества со всеми российскими регионами. И каждый год российские губернаторы встречаются с нашими руководителями областей, с министрами и корректируют программы совместных действий. В них — конкретные цифры, конкретные планы. И это дает свой результат. Например, за два последних года мы сократили наше отрицательное внешнеторговое сальдо в три раза. К сожалению, в 2018 году так сложилась ситуация, что сальдо у нас было минус 9,6 млрд долларов. То есть мы на эту сумму больше купили у России, чем ей продали. В прошлом году — 3,25 млрд. Для нашей небольшой страны с ВВП в 60 с небольшим млрд это крайне чувствительный момент. Конечно, прекрасно, когда в отношениях между двумя государствами сбалансированное, близкое к нулю сальдо. Но это дело будущего. Это и моя каждодневная рутинная работа.
— Как оцениваете нынешний уровень кооперации между Беларусью и Россией? Это перспективно?
— Взаимная кооперация в рамках Союзного государства крайне нужна. Но все не так просто. Для нас это одна из самых болевых точек.
Вот вам пример. Для того чтобы наш комбайн, собранный на совместном российско-белорусском предприятии, был реализован на российский рынок, с учетом всей системы мер поддержки производителя сельскохозяйственной техники в Российской Федерации, из 17 основных технологических операций 15 должны быть сделаны в России. Такова российская нормативная база. Получается, что фактически из Беларуси должно уйти все основное производство сельхозмашин, а гомельчанам доверят только колеса привинчивать, так? Это уже выглядит как эвакуация завода в мирное время, а не кооперация. И это в корне неправильно…
Или еще пример. В России проходит тендер на закупку техники. И определено законодательно, что не менее 90 процентов техники должно быть российского производства. То есть из 10 закупленных тракторов только один может быть белорусским или, скажем, немецким. Но в чем тогда суть Союзного государства, если действуют такие ограничения?
Есть еще и непростые вопросы ценообразования и субсидирования. Их тоже надо решать. В Союзном государстве должен быть равный доступ на общий рынок для россиян и белорусов.
Для примера: в Беларуси есть только один документ — Указ Президента № 146 о допуске зарубежной техники на внутренний рынок. Мы тоже защищаем свои национальные интересы, это нормальная практика. Но в первом же пункте этого Указа записано, что льготная норма распространяется на всю технику, произведенную на предприятиях стран — участниц ЕАЭС. Никаких ущемлений.
Впрочем, в последнее время появилась надежда, что эти вопросы будут решены в рамках «дорожной карты» по формированию единой промышленной политики.
— Что пожелаете читателям ко Дню единения народов?
— Во-первых, здоровья. Надо быстрее всем нам вернуться к нормальной жизни. Во-вторых, чтобы реально состоялось наше Союзное государство. Ведь все это делается для того, чтобы люди жили лучше. У Беларуси и России есть для этого все потенциальные возможности. Надо только грамотно ими распорядиться.
