Лоевчанка вспоминает о войне: «Язык» далеко не ушел

cikТак случилось, что в последний год войны я была партизанкой-разведчицей в Словакии (т.к. знала язык),  в русском десантном отряде «Вперед» под командованием подполковника Михаила Петровича Осипова (партизанский псевдоним Морской). Неоднократно приходилось участвовать  в боевых операциях и даже брать «языка». Об одном из таких случаев и хочу рассказать.
Наш отряд был расквартирован высоко в горах в деревушке Калиште.
16 февраля 1945 года группа из трех человек, в том числе и я, получили задание добыть «языка». Мы, как положено, ответили «есть» и вечером того же дня выехали на задание. Старший группы — Николай Васильев — взял телегу с лошадью, а мы со словаком Ферко поехали верхом на лошадях.
До пункта назначения было километров 12-15 через партизанскую деревню Балаже, где расквартировался отряд майора Морозова и через д. Преход, в которой не было ни немцев, ни партизан, но наезжали и те, и другие.
Дорога между Балаже и Преходом вилась по склону горы, постепенно спускаясь все ниже и ниже. Днем снег на вершинах таял, а к ночи опять все замерзало, превращая дорогу «в каток», который  потом и сыграл с нами злую шутку.
Словом, местность такова: справа — крутой склон горы, по нему дорога, а слева — высокий обрыв глубиной 3-5 метров, внизу которого течет горная речушка, левее — снова цепь гор.
Примерно к одиннадцати вечера мы прибыли на место. Лошадей спрятали в кустах, а телегу с лошадью приготовили  для дальнейших действий.
Пункт — это главная трасса, которая проходила через деревни Моштенице и Словенска Любча. По ней  в направлении г. Банска Быстрица усиленно передвигались немецкие войска с боевой техникой. Командование поставило задачу узнать, что они затевают.
Мы понимали, что достоверную информацию мы можем получить только от самих врагов. Для этого нам нужен был «язык».
Подъехав к мосту, мы поставили телегу с лошадью поперек дороги, а сами спрятались под ним.
Через некоторое время заметили, что в направлении города движется целая колонна вражеских машин. Спрятав подводу с животным в лесу, мы переждали пока немцы отъедут подальше и опять водворили телегу поперек моста.
Ждать пришлось недолго. Издали увидели полоски фар одинокой машины, к счастью, легковой. Когда она остановилась возле подводы, мы открыли огонь. После того, как ответные выстрелы прекратились, по очереди подползли к машине и увидели, что шофер и четыре офицера убиты. Пятого, с легким ранением, положили в телегу, прихватив из автомобиля оружие и планшетку.
Надо сказать, что немец был практически здоров, пуля только слегка оцарапала кожу у виска. С ним в подводу сел старший группы Николай, Ферко ехал впереди, а я — сзади.
Благополучно миновали деревню Преход и углубились в партизанскую зону.
Но тут случилось непредвиденное: задние колеса повозки начали сползать в обрыв, а затем воз, лошадь и люди, кувыркаясь, полетели в обрыв. Все произошло так быстро, что я даже крикнуть не успела.
Соскочив на землю, увидела, что фриц улепетывает со всех ног в сторону населенного пункта, мелькая между кустами. Дала по нему очередь из автомата. Немец упал, а я бросилась вниз спасать Николая. Он был в глубоком обмороке. Массивная военная телега лежала вверх колесами, а под ней парень, придавленный к земле. Мы с семнадцатилетним Ферко с большим  трудом вытащили его оттуда.
Отправив словака  в отряд за помощью, огляделась. На небе ярко светила луна, а вокруг такая тишина, что мне стало даже как-то не по себе.
Вспомнила про немца и пошла на то место, где он упал. Однако ни там, ни в ближайшем кустарнике его не оказалось.
Вернувшись к Николаю, увидела, что он все еще без сознания. Я боялась к нему притронуться — вдруг что-то нарушу. Зачерпнула в ладони воды, сбрызнула лицо, немного влила в рот — никакой реакции. Я очень испугалась за его жизнь, и в то же время понимала, что надо быть начеку: а вдруг немец подкрадется сзади.
Решила, не дожидаясь помощи, оттащить парня подальше, вглубь нашей зоны. Автомат и трофеи привязала ему на грудь.
Между деревнями при дороге стоял пустующий домик лесника (теперь в нем расположен музей), до которого было где-то полтора километра. Туда я и потащила раненого товарища. К моей радости, дорога была покрыта льдом, поэтому тащить «волоком» человека было не особенно тяжело.
В доме положила Колю поближе к печке (спички нашла у него в кармане), так как его начало сильно знобить. Немного согревшись, он пришел в себя, а я заплакала от радости.
Под утро приехали врач и двое ребят с подводой. С ними приехал и наш командир Михаил Петрович, расцеловал нас и начал успокаивать, ведь мы очень горевали, что так удачно начатая операция провалилась с треском.
Так как до д. Калиште, где базировался наш отряд, ехать было далековато, а все очень устали, решили отдохнуть два-три часа в Балаже —  месте дислокации отряда майора Морозова.
Не успели мы уснуть, как прибежал хозяин с соседнего дома.  Взволнованно жестикулируя, он показал, что к нему в дом пришел какой-то немец и бесцеремонно улегся на пол, где спали мадьяры (они целыми группами прибивались к партизанам).
Нас словно ударило током: неужели это наш «язык»? Ребята быстро привели его. Действительно, это был он! Нашей радости не было предела!
Фантастика! Но как он попал сюда? Я же хорошо видела, что он бежал совсем в противоположную сторону. Видимо заплутал, вышел на дорогу и прямиком направился в партизанскую зону.
Позже командир сказал нам, что враг дал командованию ценную информацию, и перед строем представил всех троих к правительственной награде, сфотографировав на память.
… В 1983 году мы с мужем ездили в Словакию по приглашению друзей. Посетили все места, где я бывала, постояли на месте аварии и зашли в домик лесника.
Деревню Калиште немцы после ухода партизан сожгли. Теперь там два домика-музея и мемориал. Этот населенный пункт у словаков, как у нас —  Хатынь. Он — символ всех сожженных деревень в Словакии.
Мария ЦИК,
ветеран Великой Отечественной войны.

Добавить комментарий

Instagram
Telegram
VK
VK
OK